© Getty Images / sompong_tom
Специалисты Самарского университета разработали уникальную модель, позволяющую точно установить степень участия искусственного интеллекта в создании текстовых материалов. Результаты их исследования опубликованы в научном журнале “Семиотические исследования”.
В условиях стремительного распространения нейросетей в научной сфере актуализируется вопрос о статусе искусственного интеллекта как полноправного соавтора научных работ. Социологи Самарского национального исследовательского университета им. С.П. Королева отмечают, что в мировой практике уже зафиксированы прецеденты, когда ИИ указывается среди авторов статей, а иногда даже как их единственный создатель.
Исследователи университета тщательно изучили методики создания текстов с помощью ИИ и проанализировали соответствующие публикации в ведущих международных научных базах данных, таких как Web of Science и Scopus. В ходе анализа было выявлено четыре статьи, где автором значится ChatGPT, причем в двух случаях он был указан как единоличный автор. В базе Scopus также найдено не менее двух работ, написанных в соавторстве с ИИ; в одном из этих случаев ИИ был впоследствии удален из списка авторов по решению редакции.
По мнению ученых, полученные данные свидетельствуют о необходимости переосмысления традиционного подхода к авторству в контексте генеративного искусственного интеллекта. Роль человека при этом трансформируется: он перестает быть исключительно творцом, становясь также куратором, редактором и интерпретатором.
Наталья Масленкова, доцент кафедры социологии и культурологии Самарского университета, подчеркнула: “Мы пришли к заключению, что подобные работы имеют гибридный характер. Такой подход открывает горизонты для развития новых концепций `распределенного` и `интегрированного` авторства, в которых ИИ выступает как участник творческого процесса, но окончательная ответственность за содержание текста всегда возлагается на человека-исследователя”.
Ученые университета также акцентировали внимание на этических аспектах применения генеративного ИИ в создании научных публикаций. Существуют риски так называемого академического “обмана”, когда человек представляет полностью сгенерированный ИИ контент как собственный, не выполняя функций редактора и ответственного автора.
Масленкова отметила: “Полученные нами результаты могут послужить фундаментом для разработки этических и юридических норм, которые обеспечат прозрачность использования ИИ и предотвратят его неправомерное применение. Это особенно актуально для сфер образования, науки и медиа, где остро встает вопрос об ответственности за материалы, созданные с участием искусственного интеллекта”.
Как подчеркнули сотрудники университета, ценность их исследования заключается в комплексном подходе, выходящем за рамки исключительно юридического анализа и включающем философские, социокультурные и правовые аспекты. Ученые связывают текущие практики работы с ИИ с концепциями распределенного и сетевого авторства, что способствует более глубокому осмыслению изменяющейся роли человека и машины в процессе создания текстового контента.
Масленкова также прокомментировала: “Согласно одной из точек зрения, ИИ можно рассматривать как `стохастического попугая`, который имитирует человеческую речь, опираясь на статистические данные. Его `субъектность` на данном этапе является скорее социальным конструктом, отражающим совокупный вклад как разработчиков, так и пользователей”.
На текущем этапе исследователи ставят перед собой цель разработать конкретные рекомендации по прозрачному и этичному применению генеративных моделей в образовательной и научной сферах, а также изучить, как эволюционируют представления об авторстве в различных социальных группах по мере дальнейшего распространения искусственного интеллекта.
